«Весенняя гроза» – считается, что Тютчев, передав ветренной Гебе (богине Неба) наполненный громами Зевсов кубок, слишком уж вольно переиначил античный миф. На самом деле, мнимая ошибка отсылает к Державину, к его гениальной громокипящей грозе, а главное к державинскому портрету Екатерины Великойю На державинской парсуне императрица представлена в образе сошедшей с облаков античной богини, а рядом с нею - великодержавный ею вскормленный орел. Державин писал свою Фелицу не с натуры, а копировал знаменитый портрет Екатерины работы художника Левицкого, о чем и Тютчеву, и читающей публике первой половины XIX века было наверняка известно.
* * *
«Двум сестрам» – А. Полонский, автор книги «Прогулки с Тютчевым по Мюнхену», утверждает, и с его доводами нельзя не согласиться, что адресатами стихотворения являются первая жена поэта Элеонора и ее младшая сестра Клотильда и что Федор Иванович «во власти сложных чувств к обеим». Действительно, Клотильда в течении двенадцати лет, вплоть до смерти Элеоноры, жила в доме Тютчевых как крестная мать их дочерей. В нее многие были влюблены. В том числе и знаменитый немецкий поэт Генрих Гейне. Не было недостатка и в женихах. Однако девица Ботмер отказывала решительно всем претендентам. Лишь после того, как Федор Иванович, овдовев, женился (вторым браком) на Эрнестине фон Дернберг, она наконец-то приняла предложение давным-давно влюбленного в нее барона Мальтица. А. Полонский пологает также, что именно Клотильде, а не Амалии Крюденер, посвящено и знаменитое стихотворение Тютчева 1870 года «Я встретил вас - и все былое...».
* * *
«Я помню время золотое» – обращено к баронессе Амалии Крюденер. Правда, в то «золотое время», когда восемнадцатилетний Федор Тютчев, только что приехавший в Мюнхен, и четырнадцатилетняя Амалия встретились, она вовсе не была той победительной красавицей, какой станет через несколько лет. Незаконная дочь богатого немецкого аристократа графа Максимилиана Лерхенфельда, она в отрочестве, хотя фактически и приходилась супруге Николая I кузиной, жила в скромной бедности и носила простую фамилию Штернфельд из Дармштадта. Лишь в 1823 году ей было разрешено именоваться графиней Лерхенфельд, правда, без права на герб и генеалогию. Федор Тютчев, по обыкновению, страстно влюбился, но и Амалия была тронута, они даже обменялись шейными цепочками. Вскоре Тютчев уехал в отпуск в Россию, а когда вернулся, Амалия была уже баронессой Крюденер. Мужа она не любила, но это не слишком приятное для семнадцатилетней красавицы обстоятельство компенсировалось толпой поклонников, в числе которых, кстати, были и первые лица империи - и сам Николай I, и шеф его голубых жандармов граф Бенкендорф. Природа одарила Амалию не только удивительной нестареющей красотой, но и благодарной, долгой памятью сердца. Она тайком, не афишируя мотивов, помогала Тютчеву получать и сохранять относительно доходные места службы, хотя прекрасно знала, что дипломат он никакой, чиновник нерасторопный, а цензор слишком уж снихсходительный. Амалия даже вернула обещанный при обмене крестильными шнурками поцелуй. Без приглашения пришла к умирающему Тютчеву... Потрясенный поэт описал этот визит в письме к дочери: «Вчера я испытал минуту жгучего волнения вследствии моего свидания с графиней Адлерберг, моей доброй Амалией Крюденер, которая пожелала в последний раз повидать меня на этом свете и приезжала проститься со мной. В ее лице прошлое лучших моих лет явилось дать мне прощальный поцелуй».
* * *
«К Ганке» – посвящено чешскому ученому и видному общественному деятелю Вацлаву Ганке, с которым Тютчев познакомился в Праге в 1841 году.
* * *
«Знамя и слово» – посвящено немецкому писателю, публицисту и переводчику Карлу-Августу Варнгагену фон Энзе, много переводившему с русского языка. В молодости Энзе служил в русской армии, участвовал в войне 1812 года и хорошо знал русский язык.
* * *
«Глядел я, стоя над Невой» – в 1844 году Тютчев вернулся в Россию. Стояла глубокая осень, будущее было неопределенным, настроение - мрачным. У Федороа Ивановича не было привычки к петербургскому климату. Родился он на Орловщине, отрочество провел в Москве, возмужал в южной Европе, там и сделался «солнцепоклонником». Бессолнечные северные месяцы загоняли его в депрессии, депрессии были наследственными - от маменьки. Не прошло, однако, и месяца, как вчерашний европеец перестал обращать внимание на климатические неудобства, ибо понял, что здесь, в Петербурге, есть общество, в котором он может блистать, в котором могут оценить его ум. В результате родимый, но не милый Север, еще недавно столь унылый, получает высший в поэтическом мире Тютчева чин: чин чародея.
* * *
Отдельной строкой:
Всем людям хорошо известен факт о том, что дети в возрасте до 12 лет, гораздо легче воспринимают и запоминают иностранные слова, нежели дети более старшего возраста. Поэтому, не упустите момент, начните обучение детей английскому языку уже сегодня.
|
