Демьян Бедный
«Тяга»
Нагляделся я на большие собрания:
В глазах пестрит от электрического сияния,
Народу в зале - не счесть,
Давка - ни стать, ни сесть.
На эстраде - президиум солидный,
Ораторствует большевик видный,
Стенографистки его речь изувечивают,
Фотографы его лик увековечивают,
Журналисты ловят "интересные моменты",
Гремят аплодисменты,
Под конец орут пять тысяч человек:
- Да здравствует наш вождь Имя-Рек
Мне с Имя-Реками не равняться,
Мне бы где-либо послоняться:
У поросшего лопухом забора
Подслушать обрывок разговора,
Полюбоваться у остановки трамвайной
Перебранкой случайной,
Уловить на улице меткое словцо,
Заглядеться на иное лицо,
Обшарить любопытным взглядом
"Пивную с садом",
Где сад - чахоточное деревцо
С выгребной ямой рядом,
Где аромат - первый сорт,
Хоть топор вешай.
"М-м-мань-ня... ч-черт-р-р-т!"
"Не цапайся, леш-шай!.."
У пивного древа
Адам и Ева, -
Какой ни на есть, а рай!
Не разбирай.
Без обману.
Соответственно карману.
А карманы-то бывают разные:
Пролетарские и буржуазные.
Не пробуйте ухмыляться заранее:
Мол, у меня в башке туман -
Начал писать про собрание,
А свел на карман.
Сейчас вам будет показано,
Как одно с другим бывает связано.
Есть такой город - Евпатория,
У него есть своя история.
Но прошлое нас мало касается,
Когда настоящее кусается.
К Черному морю этот городок
Выпятил свой передок,
Приманчивый, кокетливый,
К нэпманам приветливый,
А спиной пролетарской,
Разоренною, мертвой, "татарской",
Повернулся к равнине степной,
Где пылища и зной.
Здесь, за этой спиною,
Задыхаясь от зною,
Приютился вокзальчик невзрачный,
По ночам сиротливый, покинутый, мрачный,
На припеке на три изнурительных дня
Приютивший в вагоне меня.
Как мужик я изрядно известный,
То пролетариат весь местный,
Железнодорожный,
Прислал мне запрос неотложный:
Не угодно ли мне, так сказать,
Себя показать
И обменяться живыми словами?
- Интересуемся оченно вами...
Без председательского звона,
Без заранее намеченного плана
Разместились на путях, у вагона,
Вокруг водопроводного крана
Человек... ну, едва-едва
Десятка полтора или два.
Может быть, я ошибся в количестве:
Не заметил тех, кто лежал на животе.
Ведь собрание шло не при электричестве,
А в ночной темноте.
Тем не менее
Был оркестр, проявивший большое умение,
Оркестр - собранью под стать -
Какого в Москве не достать:
От чистого сердца, отнюдь не халтурно,
Кузнечики - вот кто! - звенели бравурно,
Без дирижера - и явного и тайного -
Показали пример искусства чрезвычайного,
Оттеняя старательно каждый нюанс.
Гениальный степной Персимфанс!..
Под эту игру бесконечную
Повели мы беседу сердечную.
Разливаться ли тут соловьем,
Иль противно ломаться подвидом всезнайки?
Говорили душевно. И я без утайки
Говорил даже что-то о детстве своем.
Обо всем говорило собрание,
Под конец - про карман.
Обратил на это внимание
Рабочий, Димитренко Емельян.
Спросите у Димитренка, бедняги,
Кто он - по чину - такой?
"Я, - скажет он, - служба тяги,
Я - на всё и у всех под рукой".
Одна по штату, незаменимая,
Эта "тяга" неутомимая.
Начальник вокзала - всему голова,
У него заместителей два.
Телеграфист с телеграфистом чередуются.
Одна "тяга" бессменно "мордуется".
Праздник, не праздник - Емельян на пути.
"Емельян, подмети!"
Емельян подметает.
"Емельян, угля не хватает!"
Емельян кряхтит под кулем
С углем.
"Емельян, на уборку поездного состава!"
"Емельян, есть во всех ли вагонах вода?"
Емельян танцует и слева и справа,
Емельян тянет шлангу туда и сюда.
"Емельян, на промывку вагонов для соли!"
С Емельяна - пот ручьем, не росой,
На ногах ему соль разъедает мозоли,
Потому что - босой.
"Емельян, - кличет слесарь, - в депо на минутку
Емельян - в водопроводную будку,
Там у бака какой-то изъян!.,
- Емельян!..
- Емельян!..
- Емельян!..
Емельян надрывается зиму и лето.
Ему отдыха нет: не гуляй, не болей!
Емельян Димитренко получает за это
В месяц... девять рублей!
Димитренко - весь потный и черный, -
Он богач бесспорный.
Любому Ротшильду, Форду
Он плюнет презрительно в морду.
Его щедрость достойна удивления.
Подсчитайте его отчисления.
"Емельян, два процента в союз".
"Даю-с!"
"Емельян, отчисление в МОПР".
"Отчисляю, я добр!"
"Емельян, дай на Воздухофлот".
"Вот!"
"Емельян, Доброхим".
"Дадим!"
"На "Долой неграмотность" гони четвертак".
"Так!"
"В кассу взаимопомощи..."
"Сколько?"
"Процент!"
"В момент!"
"Емельян, в Ох... мат... млад..."
"Что такое?"
"Ох... мат..."
"Что ж, и я не лохмат!"
"Емельян, на борьбу с этим... с этим..."
"Говори сразу: сколько? Ответим!"
"На газету "Гудок"... надо всем поголовно...
"Сколько нужно?"
"Расход - пустяков:
Шестьдесят пять копеечек ровно".
Результат получился таков:
На пятнадцать рабочих - пятнадцать "Гудков".
"Понимаю, - кряхтит Емельян, - значит нужно.
Горе: в грамоте слаб. И читать недосужно".
Дома ждут Емельяна жена и ребята.
Рубль за угол. На что этот угол похож!..
Дочка в школе, и в месяц по рублику тож.
Рубль. А где его взять? Вот как тает зарплата...
На руках остается от всех прибылей...
Пять рублей!
Ночь. Кузнечики шпарят симфонию ту же.
Димитренко кончает о быте своем.
"Да, живем все еще не просторненько, друже,
Но, одначе, живем.
Из деревни не кума дождешься, так свата.
Кум - не кум, сват - не сват без муки или круп.
Хоть деревня, сказать, и сама небогата..."
Кто-то сплюнул: "Ну, да. Знаем ихнего брата.
Привезет на пятак, чаю схлещет на руп..."
"Чем еще, - я спросил, - есть у вас похвалиться?"
"Есть у нас Крымтепо, чтоб ему провалиться
На картошку, товарищ, имейте в виду,
Деньги взяты еще в двадцать третьем году,
А картошки все нет. Деньги канули в воду".
"В Евпатории ж цены - беда!
Летом сколько народу приезжает сюда!"
"Цены скачут, как блохи!
Все же летом бывали делишки неплохи.
Вещи нэпманам раньше носили. Доход.
За сезон кой-чего мы б себе накряхтели.
Да от нас отошло это в нынешний год.
Появились носильщики. Вроде артели".
"Что носильщики скажут?"
"Да нету их тут!"
"Почему?"
"Потому. Так они и придут.
Ведь они у нас летний кусок отобрали".
"Братцы! Поздно. Идти по домам не пора ли?"
Рано утром я высунул нос из вагона,
Посмотрел. Димитренко-то - вона!
"Служба тяги" на рельсах.
"Здоров, Емельян!
Тянем?"
"Тянем, товарищ Демьян!"
Пригляделся к нему. Тот же потный и черный,
Но - приветливый, бодрый, проворный,
Не вчерашний, какой-то другой.
Вправду ль он? Горемыка ли?
Говорит мне: "Простите уж нас, дорогой,
Что вчера мы пред вами маленько похныкали.
Это верно: бывает порой чижало.
Точно рыбе, попавшей на сушу.
А в беседе-то вот отведешь этак душу,
Глядь, - совсем отлегло".
"Е-мель-я-я-ян!.. Будешь там толковать до обеда!.."
Емельян встрепенулся: "Прощайте покеда!"
И, на лбу пот размазав рукою корявою,
Побежал к паровозу со шлангой дырявою.
|
|
