Владимир Бенедиктов
«Распутие»
Мне памятно: как был ребенком я -
Любил я сказки; вечерком поране
И прыг в постель, совсем не для спанья,
А рассказать чтобы успела няня
Мне сказку. Та, бывало, и начнет
Мне про Иван-царевича. "Ну вот, -
Старушка говорит, - путем-дорогой
И едет наш Иван-царевич; конь
Золотогривый и сереброногой -
Дым из ушей, а из ноздрей огонь -
Стремглав летит. Да вдруг и раздвоилась
Дорожка-то: одна тропа пустилась
Направо, вдаль, через гористый край;
Другая же тропинка своротилась
Налево - в лес дремучий, - выбирай!
А тут и столб поставлен, и написан
На нем наказ проезжему: пустись он
Налево - лошадь сгинет, жив ездок
Останется; направо - уцелеет
Лихой золотогрив, сереброног,
А ездоку смерть лютая приспеет.
Иван-царевич крепко приуныл:
Смерть жаль ему коня-то; уж такого
Ведь не добыть, он думает, другого,
А всё ж себя жаль пуще, своротил
Налево", - и так далее; тут бреду
Конец не близко, много тут вранья,
Но иногда мне кажется, что я
Вдоль жизни, как Иван-царевич, еду -
И, вдумавшись, в той сказке нахожу
Изрядный толк. Вот я вам расскажу,
Друзья мои, не сказку и не повесть,
А с притчей быль. Извольте: я - ездок,
А конь золотогрив, сереброног -
То правда божья, истина да совесть.
И там и здесь пути раздвоены -
Налево и направо. Вот и станешь, -
Которой же держаться стороны?
На ту посмотришь да на эту взглянешь.
Путь честный - вправо: вправо и свернешь,
Коль правоту нелицемерно любишь,
Да тут-беда! Тут сам себя погубишь
И лишь коня бесценного спасешь.
Так мне гласит и надпись у распутья.
Живи ж, мой конь! Готов уж повернуть я
Направо - в гору, в гору - до небес. ..
Да думаешь: что ж за дурак я? Эво!
Себя губить! - Нет! - Повернул налево,
Да и давай валять в дремучий лес!
|
|
