Марина Цветаева
«Ахматовой»
1
О, Муза плача, прекраснейшая из муз!
О ты, шальное исчадие ночи белой!
Ты черную насылаешь метель на Русь,
И вопли твои вонзаются в нас, как стрелы.
И мы шарахаемся и глухое: ох! -
Стотысячное - тебе присягает: Анна
Ахматова! Это имя - огромный вздох,
И в глубь он падает, которая безымянна.
Мы коронованы тем, что одну с тобой
Мы землю топчем, что небо над нами - то же!
И тот, кто ранен смертельной твоей судьбой,
Уже бессмертным на смертное сходит ложе.
В певучем граде моем купола горят,
И Спаса светлого славит слепец бродячий...
И я дарю тебе свой колокольный град,
- Ахматова! - и сердце свое в придачу.
2
Охватила голову и стою,
- Что людские козни! -
Охватила голову и пою
На заре на поздней.
Ах, неистовая меня волна
Подняла на гребень!
Я тебя пою, что у нас - одна,
Как луна на небе!
Что, на сердце вороном налетев,
В облака вонзилась.
Горбоносую, чей смертелен гнев
И смертельна - милость.
Что и над червонным моим Кремлем
Свою ночь простерла,
Что певучей негою, как ремнем,
Мне стянула горло.
Ах, я счастлива! Никогда заря
Не сгорала чище.
Ах, я счастлива, что тебя даря,
Удаляюсь - нищей,
Что тебя, чей голос - о глубь, о мгла! -
Мне дыханье сузил,
Я впервые именем назвала
Царскосельской Музы.
3
Еще один огромный взмах -
И спят ресницы.
О, тело милое! О, прах
Легчайшей птицы!
Что делала в тумане дней?
Ждала и пела...
Так много вздоха было в ней,
Так мало - тела.
Не человечески мила
Ее дремота.
От ангела и от орла
В ней было что-то.
И спит, а хор ее манит
В сады Эдема.
Как будто песнями не сыт
Уснувший демон!
* * *
Часы, года, века. - Ни нас,
Ни наших комнат.
И памятник, накоренясь,
Уже не помнит.
Давно бездействует метла,
И никнут льстиво
Над Музой Царского Села
Кресты крапивы.
4
Имя ребенка - Лев,
Матери - Анна.
В имени его - гнев,
В материнском - тишь.
Волосом он рыж
- Голова тюльпана! -
Что ж, осанна
Маленькому царю.
Дай ему Бог - вздох
И улыбку матери,
Взгляд - искателя
Жемчугов.
Бог, внимательней
За ним присматривай:
Царский сын - гадательней
Остальных сынов.
Рыжий львеныш
С глазами зелеными,
Страшное наследье тебе нести!
Северный Океан и Южный
И нить жемчужных
Черных четок - в твоей горсти!
5
Сколько спутников и друзей!
Ты никому не вторишь.
Правят юностью нежной сей -
Гордость и горечь.
Помнишь бешеный день в порту,
Южных ветров угрозы,
Рев Каспия - и во рту
Крылышко розы.
Как цыганка тебе дала
Камень в резной оправе,
Как цыганка тебе врала
Что-то о славе...
И - высоко у парусов -
Отрока в синей блузе.
Гром моря и грозный зов
Раненой Музы.
6
Не отстать тебе! Я - острожник,
Ты - конвойный. Судьба одна.
И одна в пустоте порожней
Подорожная нам дана.
Уж и нрав у меня спокойный!
Уж и очи мои ясны!
Отпусти-ка меня, конвойный,
Прогуляться до той сосны!
7
Ты, срывающая покров
С катафалков и с колыбелей,
Разъярительница ветров,
Насылательница метелей,
Лихорадок, стихов и войн,
- Чернокнижница! - Крепостница! -
Я заслышала грозный вой
Львов, вещающих колесницу.
Слышу страстные голоса -
И один, что молчит упорно.
Вижу красные паруса -
И один - между ними - черный.
Океаном ли правишь путь,
Или воздухом - всею грудью
Жду, как солнцу, подставив грудь
Смертоносному правосудью.
8
На базаре кричал народ,
Пар вылетал из булочной.
Я запомнила алый рот
Узколицей певицы уличной.
В темном - с цветиками - платке,
- Милости удостоиться
Ты, потупленная, в толпе
Богомолок у Сергий-Троицы,
Помолись за меня, краса
Грустная и бесовская,
Как поставят тебя леса
Богородицей хлыстовскою.
9
Златоустой Анне - всея Руси
Искупительному глаголу, -
Ветер, голос мой донеси
И вот этот мой вздох тяжелый.
Расскажи, сгорающий небосклон,
Про глаза, что черны от боли,
И про тихий земной поклон
Посреди золотого поля.
Ты в грозовой выси
Обретенный вновь!
Ты! - Безымянный!
Донеси любовь мою
Златоустой Анне - всея Руси!
10
У тонкой проволоки над волной овсов
Сегодня голос - как тысяча голосов!
И бубенцы проезжие - свят, свят, свят -
Не тем же ль голосом, Господи, говорят.
Стою и слушаю и растираю колос,
И темным куполом меня замыкает - голос.
* * *
Не этих ивовых плавающих ветвей
Касаюсь истово, - а руки твоей.
Для всех, в томленьи славящих твой подъезд, -
Земная женщина, мне же - небесный крест!
Тебе одной ночами кладу поклоны,
И все твоими очами глядят иконы!
11
Ты солнце в выси мне застишь,
Все звезды в твоей горсти!
Ах, если бы - двери настежь! -
Как ветер к тебе войти!
И залепетать, и вспыхнуть,
И круто потупить взгляд,
И, всхлипывая, затихнуть,
Как в детстве, когда простят.
12
Руки даны мне - протягивать каждому обе,
Не удержать ни одной, губы - давать имена,
Очи - не видеть, высокие брови над ними -
Нежно дивиться любви и - нежней - нелюбви.
А этот колокол там, что кремлевских тяжеле,
Безостановочно ходит и ходит в груди, -
Это - кто знает? - не знаю, - быть может, -
должно быть -
Мне загоститься не дать на российской земле!
13
А что если кудри в плат
Упрячу - что вьются валом,
И в синий вечерний хлад
Побреду себе........
- Куда это держишь путь,
Красавица - аль в обитель?
- Нет, милый, хочу взглянуть
На царицу, на царевича, на Питер.
- Ну, дай тебе Бог! - Тебе! -
Стоим опустив ресницы.
- Поклон от меня Неве,
Коль запомнишь, да царевичу с царицей.
...И вот меж крылец - крыльцо
Горит заревою пылью,
И вот - промеж лиц - лицо
Горбоносое и волосы как крылья.
На лестницу нам нельзя, -
Следы по ступенькам лягут.
И снизу - глаза в глаза:
- Не потребуется ли, барынька, ягод?
|
|
