Александр Пушкин
«Не то беда, что ты поляк»

Данная эпиграмма А. С. Пушкина вызвана фельетоном Булгарина «Анекдот», которым тот отвечал на анонимную рецензию на его роман «Дмитрий Самозванец». Булгарин заподозрил в рецензии авторство Пушкина (на самом деле она принадлежала Дельвигу) и придрался к словам рецензии: «Нам приятно видеть в г. Булгарине поляка, ставящего выше всего свою нацию; но чувство патриотизма заразительно, и мы бы еще с большим удовольствием прочли повесть о тех временах, сочиненную писателем русским». «Анекдот» Булгарина начинается словами: «Известно, что в просвещенной Франции иноземцы, занимающиеся словесностью, пользуются особенным уважением туземцев». Далее следует грубый выпад против «какого-то стихотворца», упавшего в общем мнении, упрекающего автора «тем, что он не природный француз». «Булгарин изумил меня своею выходкою, — писал Пушкин Вяземскому во второй половине марта 1830 г. — сердиться нельзя, но побить его можно и, думаю, должно». Помимо эпиграммы, Пушкин «побил» Булгарина в статье о записках Видока: в характеристику Видока, французского сыщика, в прошлом уголовного преступника, Пушкин ввел ряд черт из жизни Булгарина, хорошо известного, хотя и «тайного» агента III отделения. После этой статьи Пушкина за Булгариным утвердилось прозвище Видок.
Эпиграмма Пушкина распространилась в рукописи. Булгарин напечатал ее, намеренно подставив вместо имени сыщика — Видок Фиглярин — Фаддей Булгарин. Тем самым он лишил эпиграмму политической направленности, исказив ее смысл; с другой стороны, он дал возможность обвинять Пушкина в пасквиле. Дельвиг послал в цензуру подлинный текст эпиграммы с сопровождением, где писал: «До нас дошла эпиграмма известного поэта нашего, уже искаженная до пасквиля. Вместо Видока Фиглярина, имени выдуманного, поставлены имя и фамилия г-на Булгарина, чего, как читатели наши видят, нет в настоящем списке и быть не может. Эпиграммы пишутся не на лицо, а на слабости, странности и пороки людские. Это зеркало истины, в котором Мидас может увидеть свои ослиные уши потому только, что он их имеет в самом деле». План Дельвига не удался, эпиграмма в пушкинском тексте напечатана не была. В статье «Опыт отражения некоторых нелитературных обвинений» Пушкин подвел итоги этой истории.