Людвиг Уланд
«Чёрный рыцарь»
Духов день — триумф природы!
Ясно небо, ясны воды.
И сказал царь гордый детям:
«Цирк устроим,
И турнирным шумным боем
Первый день весенний встретим»
Чу! звук труб, гремят литавры;
Вьются флаги, веют лавры.
Сел монарх под балдахином.
Смолкли крики;
Все поломаны уж пики
Пред могучим царским сыном.
Вдруг предстал перед решеткой
Черный Рыцарь, с виду кроткий.
«Рыцарь, герб ваш? кто вы родом?» —
«В страх и ужас
Я б привел вас, обнаружась;
Правлю страшным я народом»
В цирк въезжает Неизвестный.
Вдруг померкнул свод небесный,
Дрогнул замок в буре дикой;
С первой встречи
Бледный царский сын далече
Из седла был сброшен пикой.
Зал сияет; блещут маски;
Звуки флейт зовут всех к пляске.
Но средь пира чужестранец
Мрак наводит;
К царской дочери подходит,
Просит с ней начать он танец.
Пляшет с ней в железных латах.
Ужас всех объял в палатах,
И пахнул на деву холод,
И, завялый,
Облетает розан алый,
Что к груди её приколот.
Стол накрыт; идут к трапезе
Пышный двор и гость в желмзе.
Между дочерью а сыном,
С мрачной думой,
Старец-царь сидит угрюмый
Пред желмзным паладином.
Бледны сын и дочь; подносит
Гость им кубок, вылить просит:
«Пейте! жазни в нем избыток»
Повинуясь,
Дети пьют, не обинуясь.
«О, как горек твой напиток!»
Мертвой бледностыо покрыты
Их поблекшя ланиты.
И куда очей ни кинет,
Вправо ль, влево,
Видит царь, там сын, тут дева,
Под косою смерти стынет.
«Горе мне! погибли дети!
Ты сразил их в пышном цвете;
Утоли ж мне смертью слезы!»
Но свирепо
Гость ответил, как из склепа:
«Рву весной я только розы»
|
|
