Александр Пушкин
«Жив, жив курилка!»

В письме от 3 марта 1825 г. П. А. Плетнев писал А. С. Пушкину: «Каченовский все хлопочет о «Кавказском пленнике», а его, бедного, уж нет и в лавках». Плетнев имел в виду заметку, напечатанную в «Вестнике Европы», 1825, № 3: «Истинный литератор не решится издать в свет сочинения, из которого ничего больше не узнаете, кроме того, что некто был взят в плен; что какая-то молодая девушка влюбилась в пленника, который не мог полюбить ее взаимно, утратив жизни сладострастье, и наконец, что та же девушка освободила его и сама утопилась». Заметка была подписана псевдонимом Юст Веридиков, за которым скрывался не редактор-издатель журнала Каченовский, как думали П. А. Плетнев и А. С. Пушкин, а вероятно, М. А. Дмитриев. 14 марта Пушкин писал брату: «Каченовский восстал на меня. Напиши мне, благопристоен ли тон его критик — если нет, пришлю эпиграмму». Ответ Льва Пушкина, нам неизвестный, вызвал у Пушкина эпиграмму «Жив, жив курилка!». Текст эпиграммы основан на известной в свое время песне, которая пелась при гадании (она была внесена в сборник русских народных песен с нотами, изданный Прачем в XVIII в., бытовала еще и в конце XIX в.):
Жив, жив курилка,
Жив, жив, да не умер.
У нашего курилки
Ножки тоненьки,
Душа коротенька.
Гадание: задумывают желание, зажигают лучину, надо спеть песенку, пока горит лучина, — тогда задуманное исполнится.